Как забавно порой получается...
Жизнь то будто бы ползёт медленно и неспешно, лениво, как мартовская первая муха, бесконечно тянется, словно слишком густая патока. А бывает вдруг пускается вскачь, и ты лишь с переменным успехом успеваешь ловить и фиксировать проносящиеся с космической скоростью события.
Так затаившаяся змея может месяцами дремать, прилагая минимум усилий для поддержания жизни, а затем вдруг делает резкий бросок, в долю секунды превращаясь из неповоротливого предположительно живого организма в стремительного и опасного хищника.

Казалось бы, властелин судьбы, кузнец собственного счастья, сам собой управляешь... И ведь весьма верно было подмечено: для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Лет на тысячу, на сотню... или хотя бы на завтра.
И недаром говорят, мол, хочешь рассмешить Всевышнего - расскажи ему о своих планах.
Но, черт же возьми! Я ведь даже и не пытался!
Просто обидно до невозможности, когда ты всего лишь пытаешься сохранять равновесие на шатких обломках собственного бытия, дрейфуешь по течению, принимая с улыбкой любые повороты судьбы, принимая все, что встречается тебе на пути. Ведь есть же, есть то, в чем ты непоколебимо уверен - твои идеи, твои мысли, твоё мировоззрение, твои близкие - все это твоя опора, твой крепкий маленький кораблик, переживший не один шторм!
А теперь внимание.
Все это было иллюзией. Никакого корабля и не было, была только маленькая посудина, размером с таз, лишь чудом удерживавшаяся на плаву.
И событие за событием, пулемётной очередью, неприятности выливаются на тебя одна за одной, капля за каплей приближая кромку воды. Только войдешь в ум после первой - сваливается другая беда, не успеешь оправиться - третья. Все разом. И негатив доходит до такой бредовости, что ты на всю эту кипу событий косишься с подозрением и думаешь, а не дурной ли это сон, а не поехала ли крыша?
Крысы бегут с корабля, в днище пробоина, капитан, спасайся кто может!
А вот хрен вам.
И сам выплыву, и еще кого глядишь вытяну, и в зубах вытащу свой охрененный, переживший не один шторм Тазик.